Становление и развитие государственного механизма России в дореволюционный период

После распада Киевской Руси образовалось три центра объединения русских земель: северо-западный во главе с Новгородом, южный и юго-западный под властью Литвы и северо-восточный — будущая Московская Русь. Речи Посполитой дали начало именно те русские земли, которые вошли в состав Великого княжества Литовского. Литва же дважды заключала унию с Польшей, и в результате последней из них, в 1569 г., была образована Речь Посполита. Великий князь Литовский не вмешивался во внутреннюю жизнь присоединенных русских княжеств. Русские князья стали его вассалами, был образован представительный орган власти под названием рада. Ричард Пайпс по этому поводу заметил, что «великий князь Литовской Руси немало походил на конституционного монарха». Конечно, это в известной степени преувеличение, но как бы то ни было, власть монарха в литовском, а затем и в объединенном польско-литовском государстве всегда была в значительной степени ограниченной. Это обстоятельство и привело впоследствии к республиканскому, по сути, строю Речи Посполитой.

Анализ форм правления как Новгорода с Псковом, так и Литовской Руси свидетельствует о демократических тенденциях в их развитии. Наблюдались в этих западных русских районах и зачатки разделения властей. Способствовали этому географическая близость к Европе, политическая независимость от монголо-татар и достаточно высокий уровень экономического развития Западной Руси. Однако эти земли не стали центром образования единого общерусского государства. Оно стало складываться в северо-восточных княжествах под эгидой Москвы. Именно Московская Русь впоследствии стала называться Россией. Поэтому в дальнейшем, рассматривая государственный механизм России, мы будем иметь в виду именно эти земли.

Северо-Восточная Русь — Россия развивалась по иному пути в отличие от западных земель. Этому способствовали совсем противоположные факторы: географическая отдаленность от Европы, политическая зависимость от монголо-татар, слаборазвитая экономика. Путь политико-правового развития России, не без влияния Золотой Орды, был чисто азиатским, восточным. Это естественным образом повлияло и на функционирование государственного механизма России. Форма ее правления вплоть до 1917 г. была чисто монархической, без всяких претензий на республиканизм. Оценка же разновидностей монархической формы правления в России в отечественной литературе, как в дореволюционной, так и в советской и в современной, далеко не однозначна. Для характеристики монархии в России используют три термина — сословно-представительная монархия (для периода Московского государства), абсолютная монархия и самодержавие. При этом понятия абсолютной монархии и самодержавия часто отождествляются.

Понятие сословно-представительной монархии явно позаимствовано из западноевропейского лексикона. Советская юридическая наука всегда рассматривала сословно-представительную монархию как одну из форм феодального типа государства и в русле европейского развития феодализма. Однако Россия, как уже отмечалось, развивалась совсем по иному пути. В России не было феодализма в европейском понимании этого термина. В ней не было, естественно, и феодальных сословно-представительных учреждений. Примером же подобных учреждений в России сторонники существования сословно-представительной монархии в Московском, государстве считают Боярскую Думу и Земские Соборы. Каковыми же были эти учреждения на самом деле. По мнению Ю. К. Краснова, Боярская Дума стояла во главе администрации, но в то же время это было законодательное учреждение. Он же отмечает, что царь иногда «...решал дела и издавал распоряжения, имевшие характер законодательных постановлений. Иногда он обсуждал их с небольшим кругом советников — так называемой ближней, или комнатной, думой». Надо полагать, что царь, во всяком случае, мог принять любое решение единолично. Боярская Дума, таким образом, была весьма аморфным органом и «не имела самостоятельной, раздельной от государя компетенции». Блестящую, на наш взгляд, характеристику Боярской Думе дал И. Л. Солоневич: «...в Боярской Думе мы видим центр правительственного аппарата, не подходящий ни под одно западноевропейское определение. Здесь концентрируется и власть законодательная, и власть исполнительная, и власть судебная, и власть военная, и власть контрольная. Пределы компетенции Думы также не определены, как и пределы компетенции ее державного председателя: ее, как и царя, касалось все. И все было объединено в одном центре». Боярская Дума не ограничивала власть монарха, а содействовала ему. В этом заключается основное и принципиальное отличие Боярской Думы от сословно-представительных учреждений в Западной Европе. Последние стали предшественниками будущих парламентов. В то же время Боярская Дума, по справедливому замечанию Ричарда Пайпса, была предтечей не парламента, а кабинета.

Земские Соборы были еще более аморфным образованием. Они собирались от случая к случаю. Не существовало никаких избирательных процедур. Функции Соборов были весьма разнообразными и зависели от обстоятельств, послуживших причиной их созыва. По существу же Земской Собор представлял собой просто расширенный состав Боярской Думы. Любопытно отметить, что и сами наименования Боярская Дума и Земской Собор являются неологизмами, изобретенными в XIX в. В источниках XVI-XVII вв. встречаются наименования «дума бояр», «царского величества дума», «царский синклит», «синклития». Князь Курбский называл Боярскую Думу сенатом, а в польских посольских книгах она именовалась Радой. Земской Собор назывался просто «собором». Земские Соборы, по мнению авторитетного историка Л. В. Черепнина, также не ограничивали, а укрепляли власть царя. Сословно-представительной монархии в России не могло быть еще и потому, что в этот период в России не было и сословий в европейском понимании этого слова. Они, как считает известный русский юрист Н. Н. Алексеев, появляются только во второй половине XIX в. Русский юрист-реформатор М. М. Сперанский в 1805 г. писал, что в России есть два состояния (а не сословия) — «рабы государевы и рабы, помещичьи. Первые называются свободными только в отношении ко вторым...».

Таким образом, власть московского царя на деле была неограниченной, а во времена Ивана Грозного она превратилась в необузданный произвол. Монархия в России стала напоминать восточную деспотию. Сторонники существования в России сословно-представительной монархии становление абсолютизма переносят на более позднюю, предпетровскую эпоху, а расцвет его относят к периоду Империи. Такое утверждение на первый взгляд вполне логично: Именно такой путь — от сословно-представительной монархии к абсолютной — прошли основные европейские государства. Но Россия развивалась иным, восточным путем. Это обстоятельство обусловило и иное развитие монархической формы правления в России. Россия как единое централизованное государство со времени правления Ивана III, т. е. с момента своего образования, сразу же сложилась как монархия абсолютная. Государственный механизм России с самого начала ее существования был основан на принципе единовластия.

Монархию в России часто характеризуют и термином чисто русского происхождения — самодержавие. Этот термин имеет различные и порой взаимоисключающие друг друга толкования. С одной стороны, самодержавие отождествляется с абсолютизмом, а с другой — эти два понятия противопоставляются между собой.

Отождествление самодержавия с абсолютизмом было характерно для советской исторической и юридической доктрины. Оно опиралось на известное ленинское определение из работы «Попятное направление в русской социал-демократии»: «Самодержавие (абсолютизм, неограниченная монархия) есть такая форма правления, при которой верховная власть принадлежит всецело и нераздельно (неограниченно) царю...». Справедливости ради надо отметить, что подобной точки зрения придерживались и дореволюционные ученые иной политической ориентации. Так, русский просветитель А. Куницын различал монархии неограниченные, или самодержавные, деспотии и ограниченные монархии.

Наиболее яркими представителями второй точки зрения являются такие апологеты монархической формы правления, как Л. А. Тихомиров и И. Л. Солоневич, евразиец Н. Н. Алексеев.

Идеолог русского традиционализма Л. А. Тихомиров считал, что монархия выражается в трех главных формах. Первая форма — «монархия истинная, составляющая верховенство народной веры и духа в лице монарха». Именно такую монархию Л. А. Тихомиров называет самодержавной. Вторая форма монархии — деспотическая, или самовластие, дающая монарху власть верховную, «но обязательного для него и народа известного содержания». И наконец, третья форма — монархия абсолютная, в которой монарх «...по существу имеет только все власти управления, но не имеет верховной власти, остающейся у народа, хотя без употребления, но в полной потенциальной силе своей». Самодержавие, по его мнению, характерно для Московского государства, а абсолютизм появляется лишь в эпоху Империи.

Представитель русской консервативной мысли И. Л. Солоневич называет самодержавие периода Московского государства «народной монархией». Что касается времени возникновения абсолютизма, то в этом вопросе он солидарен с Л. А. Тихомировым, но считает, что самодержавие было восстановлено на короткий период во время правления Павла I.

Выдающийся русский историк, философ права и государствовед Н. Н. Алексеев по вопросу о хронологических рамках существования самодержавия и абсолютизма пишет, что «основной организующей идеей русской истории была идея московской самодержавной монархии, которая с воцарением Петра истолкована была в смысле европейского абсолютизма и превратилась в идею Российской Империи петербургского стиля».

Интересно, что никто из указанных авторов вообще не говорит о сословно-представительной монархии в Московском государстве.

Современный исследователь И. А. Исаев, по существу, также ставит знак равенства между самодержавием и периодом Московского государства. Так, например, в одной и той же главе его учебника, посвященной Московскому государству, один параграф .называется «Государственный строй сословно-представительной монархии», а другой — «Правовая политика самодержавной монархии». В другом месте он пишет: «Самодержавие еще не есть абсолютизм, который начинает складываться к концу XVII в.».

Самодержавие в российской науке и в общественном мнении оценивается с весьма полярных позиций. С одной стороны, оно рассматривается в качестве чисто русского и истинного воплощения монархической идеи (Л. А. Тихомиров), как «народная монархия» (И. Л. Солоневич). С другой стороны, отношение к самодержавию резко отрицательное — оно характеризуется как ненавистный политический режим, на борьбу с которым постоянно поднимались целые когорты революционеров.

Все приведенные точки зрения относительно самодержавия характеризуют его в качестве формы правления. На самом же деле изначальный смысл самодержавия был несколько иным. Впервые в российской истории официально самодержцем себя назвал великий князь московский Иван III. Произошло это благодаря нескольким удачным для этого монарха обстоятельствам. В 1453 г. турками был занят Константинополь. Тем самым прекратила свое существование единоверная Византийская Империя. В 1472 г. при посредничестве Римского Папы Павла II великий князь Иван III вступил в брак с Зоей-Софией Палеолог — племянницей последнего византийского императора. В качестве государственного символа им был принят византийский двуглавый орел. Одновременно Иван III отказался от унии с Римско-Католической церковью, предложенной Павлом II за его посредничество. В это же время возникает известная концепция «Москва — третий Рим». Россия объявляется единой христианской державой, а ее монарх — единственным христианским государем. К 1480 г., после так называемого «стояния на Угре» прекращает свое существование Золотая Орда и заканчивается монголо-татарское иго. Московское государство, таким образом, обретает политическую независимость от Орды и духовную от Византии и Рима.

Самодержавие Ивана III в этом смысле представляет собой такую организацию власти, «когда глава государства сам себя держит , не получая на то изволения от иностранного императора, "помазываясь" на царство у себя на родине».

В этот же период в основном заканчивается объединение русских земель в единое, централизованное государство. Великий князь Московский начинает безраздельно владеть всей Россией. Московское государство становится независимым как на международной арене, так и внутри России, т. е. оно со времени Ивана III начинает обладать суверенитетом. Самодержавие в этом смысле равнозначно, тождественно понятию суверенитета.

Самодержавие в качестве формы правления стало пониматься в более позднее время. В этом смысле самодержавие идентично понятию «монархия». Следует к тому же отметить, что слово «монарх» почти не использовалось в официальной терминологии — император чаще всего назывался самодержцем.

Таким образом, самодержавие следует рассматривать в двух значениях: как суверенитет (изначальный смысл) и как форму правления. Второе значение имеет производный характер и, на наш взгляд, представляет собой не что иное, как русский вариант слова «абсолютизм». С этой точки зрения самодержавие как форма правления идентично абсолютной монархии. В более широком смысле понятие самодержавия равнозначно просто монархической форме правления в России.

Сторонники различения самодержавия (сословно-представительной монархии) и абсолютной монархии в России, становление которой, по их мнению, относится только к периоду Империи, подчеркивали, что в Московском государстве власть царя была ограничена Боярской Думой и Земскими Соборами. Встречаются в нашей литературе даже утверждения о том, что в то время в Московском государстве сложилась дуалистическая монархия. Выше мы уже показали, что фактически никакого ограничения монархической власти в тот период не существовало, хотя сам факт функционирования совещательных органов в Московском государстве отрицать, конечно, невозможно. Сторонники указанной точки зрения считают, что и сам абсолютизм стал возможен вследствие упразднения Боярской Думы и Земских Соборов. На самом же деле и в период Империи продолжали существовать совещательные органы при монархе. Такие функции выполняли в разное время созданный Петром I Сенат, Совет при Высочайшем дворе Екатерины II и некоторые другие. В начале XIX столетия при российском императоре начинают действовать законосовещательный орган — Государственный Совет и центральные отраслевые органы управления — министерства. Именно эти имперские органы, а вовсе не Боярская Дума с Земскими Соборами послужили прообразами будущих законодательных и исполнительных органов власти в России. Форма правления в России в начале XIX столетия тем не менее продолжает характеризоваться абсолютной монархией. Государственный механизм Российской Империи полностью основывается на принципе единовластия — в руках монарха сосредоточены все три известные ветви власти. В это же время в странах Западной Европы и США получает широкое распространение учение о разделении властей. Оно постепенно претворяется в практику и становится принципом организации и функционирования государственного механизма всех передовых стран мира. Не остается в стороне от общемировых процессов и Россия, ставшая к тому времени, в отличие от Московского государства, активным и полноправным членом мирового сообщества.

Реализация принципа разделения властей в государственном механизме России приняла несколько своеобразные формы. В отличие от стран Европы первой ветвью власти, отделенной от единоличной власти монарха, стала не законодательная, а судебная ветвь. Произошло это в результате судебной реформы 1864 г. Значение этой реформы в политико-правовой истории России трудно переоценить. Она дала стране одну из самых передовых судебных систем мира, которая была основана на подлинно демократических принципах правосудия. Не менее важно значение данной реформы и для развития государственного механизма России. Реформа 1864 г. проводилась под официальным лозунгом отделения власти судебной от законодательной и исполнительной. Была создана стройная система судов: мировые судьи, съезды мировых судей, окружные суды, судебные палаты, кассационные департаменты Правительствующего Сената. Примечательно отметить, что звенья судебной системы по реформе 1864 г. не совпадали с административно-территориальным делением империи, для того чтобы исключить всякое местное влияние на суды.

Однако вряд ли можно утверждать, что «в основу преобразований, осуществлявшихся в ходе реформы 1864 г., был положен принцип разделения властей». На самом деле имели место лишь зачатки такого разделения, которое к тому же было проведено не полностью. Это выразилось в том, что реформа 1864 г. никак не затронула организацию и функционирование законодательной и исполнительной властей. По большому счету, взаимоотношения именно этих ветвей власти и составляют сущность разделения властей. Обе эти власти по-прежнему безраздельно оставались в руках монарха. Судебная власть не была включена в систему сдержек и противовесов по причине полного отсутствия таковой в России того времени.